“Розенкранц и Гильденстерн” – это название, которое я обычно автоматически произношу, если мне задают вопрос о любимой пьесе. Я ее просто люблю, и все. Причем не так, как любят, когда много раз перечитывают. Я ее как-то держу в каком-то из слоев сознания и могу выудить при необходимости, она там живет.
На самом деле писать какой-то большой пост про “Темную башню” сейчас все равно, что добивать лежачего. Мы все уже поняли, что дело плохо, башня падает, где-то фанаты сидят и повторяют, качаясь на стуле и обнимая себя “Стивен, мы все просрали”. Присоединяться к хору как-то даже неловко.
Просто хочется сесть и рационально с собой проговорить, что просрали, как просрали, без ора и истерик. А, да. Стивен, мы действительно все просрали.
От меня все ждут какой-то реакции на “Дюнкерк” Нолана, да я и сама ее, если честно ждала, поэтому расскажу, что мне понравилось, почему это и правда очень хорошее кино, почему его надо посмотреть, даже если вы не любите Нолана (как, например, я), ну и вообще, надо как-то подать голос. Посмотрела я его два раза, так что мнение верифицировано.
We’re not fuckin’ important! We’re just a crap idea!
Тысячу лет ничего не писала, а о кино и подавно, но всегда должен быть фильм (или книга, или песня, что угодно), который тебя пнет так сильно, что ты о нем не можешь не говорить.
В общем, посмотрела я Naked Майка Ли, и это какое-то настолько бесшовное, мастерски сделанное кино, что после него хочется некоторое время не смотреть кино вообще. Я тянула три дня, я досматривала мееееедленно, чтоб дольше впитывать. Я концовку мазохистски отмотала назад три раза, просто чтоб она меня еще разок ударила. И еще. Ну и еще, что мелочиться-то.
Большой фанерный ящик. В нем – ящики поменьше, пыльные пледы, ковры, тарелки в коробках, проложенные газеткой, старые очки, шины, столы, бабушкины чулки, тонны мифически вечного барахла. В нем несется по кругу в бричке Чичиков, врывается в мирное построение фигур, как шар в кегельбане, только ещё не понимает, что летит он на твердую стену, которую сбить не получится. Зато получится встряхнуть коробку и в облаке пыли разглядеть ее обитателей.
Мы с друзьями очень часто жалуемся на то, как мало в общей пропорции нам показывают женщин-режиссеров и женщин-авторов, и вот каждый раз, когда попадается такая жемчужинка, хочется взять её в ладони, как-то подержать, полюбоваться и согреться душой. И для таких вот любований есть, например,”Иов”, в котором и как режиссер, и как драматург выступает Саша Денисова.
История камерная, семейная и умещается в один маленький покосившийся дом. Илья (Алексей Красненков), отучившийся в Гарварде и едущий в Бостон (о чем он регулярно всем сообщает), решает напоследок перед отъездом навестить отца. Тот, когда-то блестящий математик, оставил семью много лет назад ради новой жены, бросил работу, уехал в деревню и с сыном общался изредка, да и то только письмами. На месте Илья находит бедный кривоватый дом, в нем – отца, уже состарившегося и больного. Но что-то все время удерживает его и, деталь за деталью, маленькие открытия собираются в новую картину, совсем не похожую на неприглядный фасад.
Как ни странно, я только сейчас осознала, что давно мне не удавалось от спектакля или фильма безапелляционно так кайфануть. Вот так вот прямо взять и кайфануть. Даже слова-то другого нет. Не просто получить удовольствие, а со смаком и без лишних метаний. За этот год я видела массу прекрасного, и от чего-то страдала, чем-то восхищалась, но такого вот прилива энергии и восторга во мне мало что могло сгенерировать. Понятно, что тут ещё дело жанра, и “Трехгрошовая..” это музыкальный спектакль с отключенным тумблером морали, а значит стоит он отдельно на своем прекрасном островке, но все же.
Оууу, наконец настал тот чааас….
Когда “Ученик” выходит в широкий прокат, и можно о нем поговорить ещё разок.
Мне, благодаря судьбе и Веронке, его удалось увидеть на премьерном показе и с тех пор сижу я с закрытым ртом, чтобы никому ничего не сболтнуть лишнего. Молча тычу пальцем на постеры, мол “сходите, сходите, нам всем нужно”.
В этом году вообще как-то хочется не то чтобы бить себя кулаком в грудь, а забираться на ящик и оттуда вещать на площадях: у российского кино все хорошо, и даже не просто хорошо, а так хорошо, что хочется его советовать другим.
Для любителей масштабов и красот есть “Дуэлянт” Мизгирева, а для тех, кто любит более едкое и поближе к земле, сейчас настал момент тоже подняться и пойти в кино.
Молчаливый дворянин Яковлев (Петр Федоров) посещает дуэли в качестве замены одного из оппонентов, убивает людей с точностью машины, а потом получает за это деньги, которые его антрепренер-немец с довольным лицом складывает в саквояжик. Собрать ему нужно сто тысяч, чтобы дать взятку властям и вернуть дворянский титул некоему загадочному господину Колочеву, который изволил преставиться и теперь оставил за собой все эти бюрократические проблемы.
Тем временем задорный любимец высшего света граф Беклемишев (Владимир Машков) творит какие-то финансовые махинации по всему Петербургу, в которые тихонечко начинает впутываться и Яковлев (с его меткостью и мистическим везением он ведь не столько дуэлист, сколько киллер). Все больше и больше персонажей начинает стягиваться к Беклемишеву, как к гравитационному центру, офицеры, должники, князья и прекрасные дамы, и теперь Яковлеву нужно как-то выкарабкаться из паутины, отдать дань усопшим, и не дать в обиду невиновных.
Я не буду вас уговаривать посмотреть “Дуэлянта”, потому что и постер у него настолько красивый, и два трейлера настолько эстетичные и завораживающие, что если вас не потянуло хотя бы узнать что скрывается за такой прекрасной обложкой, то ладно уж.Я лучше просто расскажу, а вы уж дальше сами как-нибудь, по зову совести или здорового любопытства, смотря что у вас легче отвечает на подобные позывы.
Долго-долго собираюсь уже написать про “Метаморфозы”, мне уже почти стыдно. Но ничего, сейчас смогу.
Когда я выхожу из театра я обычно говорю что что-то хорошо или плохо, ну или молчу и машу руками. Когда я выхожу из Гоголь-центра, я обычно говорю, что что-то очень круто. Есть у него обволакивающее ощущение рок-концерта, который ты не столько смотришь, сколько в нем находишься. У меня немножко от этого теряется контакт с самим театром, потому что я люблю несколько более… нежное, наверное, отношение. Не в картинке или действии (жесть-то я люблю), а в том что у Серебренникова общее полотно и вид сверху обычно значат больше, чем что-то такое для героев личное и интроспективное. Ситуация и состояние мира получают больше внимания, чем какие-то внутренние переливы. Это кстати, абсолютная вкусовщина с моей стороны, так что не слушайте это отступление, слушайте, что я расскажу дальше.
